Людмила Мешкова - Евгения[продолжение книги "Женя")]

— Ты думаешь, он замешан в исчезновении твоего брата?

— Не знаю, ни чего я пока не знаю, но что–то мне не очень нравится, что Олег у нас во дворе так часто появлялся последнее время, а особенно вчера вечером.

— Может просто взять да и позвонить ему?

— И что я ему скажу?

— Как что? Спросишь, что он здесь забыл?

— Нет, так нельзя. Если он действительно в этом как–то замешан, он всё равно ни в чём не сознается, ну а если он здесь не причем, то тем более ни чего не скажет, так как знать про похищение ни чего не может. К тому же сегодня уже звонили и потребовали выкуп за Женьку. Кстати голос совсем не похож на голос Олега.

О том, что выкуп, почему–то просили не за брата, а за меня, я так же пока не стала ей рассказывать.

— Что ты говоришь? Выкуп? И сколько же они хотят?

— Много Наташ, много, — и, подумав говорить или нет, всё–таки, добавила, — один миллион долларов.

— Ой, мамочки, где же такие деньги брать?

— Деньги? Деньги найдём, это не проблема. Главное узнать, кто всё это придумал.

— А понимаю, это у тебя жених богатый появился? Да? Кстати ты ведь так и не сказала мне кто он.

— Я не думаю, что Жерар настолько богат.

— Так он что не русский?

— Нет, он француз.

— Француз? — Удивленно воскликнула Наталья, — и где же ты с ним познакомилась?

— Во Франции и познакомилась, где же ещё?

— Эх, мне бы во Францию съездить, — мечтательно проговорила Наталья.

— Придёт время, съездишь, а пока я хочу тебя попросить, что бы ты сходила вместе со мной к Ольге. Надо её как–то подготовить к тому, что Женьку похитили, а то она в последнее время стала какая то взвинченная, и я боюсь, что мне одной с ней не справиться.

— К Ольге?

— Ну да к Ольге, они же с Женькой сейчас живут в нашей квартире.

— Да, да конечно пойдём, только подожди немного, я сейчас оденусь.

Пока Наталья собиралась, меня отвлекла мысль о том, почему похитители всё–таки считают, что они похитили меня, а не моего брата? Может быть, здесь кроется какая–то хитрость? Или это просто нелепая ошибка? Но с другой стороны, — неожиданно меня посетила одна мысль, — если наша с братом история стала известна ещё кому–нибудь кроме нас, то тогда вся эта история с похищением, принимает совсем другой оборот.

— О, чёрт возьми, — воскликнула я, — если кто–то действительно знает о нашей тайне, то последствия могут быть не очень для меня приятные.

— Ты что–то сказала? — спросила меня Наталья, входя в комнату, уже одетая.

— Да нет, просто жара, наверное, так действует, — ответила я первое, что пришло мне в голову.

— Тогда пошли, я готова.

Выходя из квартиры, я невольно обратила внимание на своё отражение в зеркале. Милая симпатичная девушка, — подумала я, — и ни каких намёков на то, что было в прошлом году.

— Да мне нравится моё нынешнее положение и совсем не хочется его потерять, — сказала я сама себе.

Но что делать в сложившейся ситуации я пока не знала.

— Жень скажи, а как получилось, что твой брат и Ольга вдруг стали жить вместе? — спросила меня Наталья, пока мы поднимались в нашу старую квартиру.

— Не знаю, — после некоторого молчания, так как мы поднимались по лестнице пешком, продолжила — я сама была в растерянности, когда узнала об этом, но, к моему великому сожалению, инициатором все же является Женя.

— Слушай, — Наталья даже остановилась, — а может быть он действительно отец её ребёнка?

— Я думаю, что нет, — твёрдо ответила я.

— Почему ты так уверенна в этом?

— Женька говорил, что когда мы учились, с Ольгой у него ни чего серьёзного не было, а, смотря по срокам, это произошло с ней как раз в школьный период.

— Выходит, что она всех обманывает.

— Мне кажется, она сама не знает, кто является отцом её дочери.

— Тогда почему Женька с ней живёт?

— Говорит, что они любят друг друга.

— Ни когда не поверю, что Ольга кого–то может полюбить.

— Наташ давай об этом сейчас не будем, лучше пойдём домой, а то я совсем уже запарилась в такой жаре.

— Да жара сегодня несусветная, сейчас бы кваску холодненького.

— На счёт кваса не знаю, а вот пиво в холодильнике у Женьки всегда стоит.

— Тогда что мы здесь делаем? Пошли быстрее к холодильнику.

Открыв дверь своим ключом, и убедившись, что Ольга всё ещё спит я, оставив Наталью на кухне, первым делом отправилась к себе. Хоть я и переехала жить в другую квартиру, но моя комната осталась за мной. Не долго думая я, сбросив с себя все, что на мне было и, накинув легкий халатик, вышла в нём к Наталье на кухню.

— Наташ, ты не возражаешь, если я приму душ?

— Ты у себя дома, — просто ответила она, открывая очередную бутылку пива.

Выходить из–под прохладной воды, которая мелкими брызгами падала на мои плечи, а затем медленно стекала по всему телу, приятно охлаждая его, просто не хотелось. Однако всему приходит конец. Насухо обтерев своё тело махровым полотенцем, я наконец–то вышла к Наталье на кухню, где она приканчивала очередную бутылку пива.

— Жень может быть нам разбудить Ольгу?

— Я думаю не надо её будить, пусть отдыхает. Когда сама проснётся тогда и расскажем ей последние новости.

— Тогда включи хоть телевизор что ли, а то я привыкла, что у меня дома он почти круглые сутки включён.

Включив телевизор и расположившись напротив Натальи, я спросила её, —

— Наташ вот ты говоришь, что вчера видела у нас во дворе Олега Петровича?

— Да, я же тебе уже говорила сегодня об этом.

— А что он делал? Ну, понимаешь о чём я? Чем конкретно он занимался? Стоял, сидел, может быть, он наблюдал за кем–нибудь?

— Да ни чего он не делал, просто стоял и всё.

— А ты не помнишь, он был один или, — я не успела закончить, так как Наталья воскликнула, —

— Точно, как же я сразу не сообразила? Он был не один, с ним была какая–то девица. Правда лица её я не видела, она стояла с другой стороны беседки.

— А с чего ты взяла, что они были вместе? Они что разговаривали друг с другом?

— Да нет, они молчали, к тому же и находились друг от друга довольно далеко.

— Тогда почему ты считаешь, что они были вместе?

— А ты вспомни, где у нас во дворе стоит беседка?

— В углу двора у забора, — мысленно вспоминая, где она расположена, ответила я.

— Правильно, а слева от забора гаражи, и идти там некуда, поэтому если у беседки находятся двое, то смело, можно сказать что они вместе.

— Может быть ты и права.

— Конечно, права. Ну, сама подумай, что там будут делать не знакомые друг другу люди?

— А кто она такая ты случайно не знаешь?

— Нет, ни разу её не видела.

— Ты же говоришь, не видела её лица.

Наталья, замолчав на некоторое время, словно вспоминая что–то, затем продолжила, —

— Да нет, у нас во дворе таких нет, это точно.

— Получается, что Олег действительно здесь как–то замешан. Но как? Не ужели это он всё придумал? Зачем?

— Как это зачем? Ты же сказала, что похитители требуют выкуп.

— Да, но не вяжется как–то всё это с Олегом. Он не мог опуститься до такой низости.

— Не мог, не мог, опустился же?

— Нет, я всё же считаю что это не он, тем более голос по телефону принадлежит совсем другому человеку. А Олег если бы и решился на такую авантюру, то чужих людей он бы не стал посвящать в неё.

— Почему?

— Да потому что он ни кому не доверял и всех боялся.

— Ну, хорошо. Но если это не он то тогда кто?

— Откуда я знаю, — неожиданно у меня то ли от жары, то ли от этих бесконечных разговоров разболелась голова, потерев ладонями виски, продолжила, — у меня от всего этого уже голова начинает болеть.

— А ты пивка попей, оно холодненькое, лучше станет.

Послушавшись совета, я, достав из холодильника парочку бутылочек пива, вернулась на своё место. По телевизору тем временем два известных депутата государственной думы пытались рассказать многомиллионной аудитории телезрителей, какие они хорошие. Оба, с упоением перебивая друг друга, хвалились своими достижениями, кто из них больше внёс поправок при обсуждении законов, о которых мало кто и слышал. А если быть честными, то эти самые законы ни кому не нужны, а вот законы без которых просто жить становится невозможно, в думе почему–то не только не обсуждаются, но и не вспоминает о них ни кто.

Поэтому, глядя, как безобразно прямо как малые дети ведут себя, на глазах у всех, эти депутаты, а также, оттого что нужные для народа законы не принимаются, становится просто обидно, и появляется какая–то горечь от всего, что творится в нашей стране.

Слушая, извините за выражение болтовню, которая лилась из динамиков телевизора, я, сделав несколько глотков пива, как ни странно почувствовала себя немного лучше. По крайней мере, головная боль стала проходить.